Подумаешь, сжигали деревнями…

[maksim_kot]

Оригинал взят у maksim_kot в Подумаешь, сжигали деревнями…

12.02.2013

http://vesti.lv/culture/theme/history/74609-podumaesh-szhigali-derevnjami.html
Елена СЛЮСАРЕВА

70 лет назад началась одна из самых крупных битв латышских легионеров
«за независимость Латвии» — с мирным населением России и Белорусии

Освобождение родины — так теперь трактует службу латышей в эсэсовских войсках
латышская общественность, а в 1943–м нацисты не скрывали: карательная
акция под чудным названием «Зимнее волшебство» призвана создать
40–километровую полосу выжженной земли на границе «бывшей Латвии»
с Белоруссией и Россией. Но силенок хватило «только» на половину…

Упрямые факты

Схожих зачисток в этих краях было около 140, но специфика «Волшебства» еще и
в том, что основной его ударной силой были не немецкие подразделения,
а латышские полицейские батальоны числом около 3889 военнослужащих.
Помимо этого в операции участвовало неустановленное число латышей из
«команды Арайса» в составе команд полиции безопасности и СД.

Хотя целью акции объявлялась ликвидация партизан, за полтора месяца, с
15 февраля по 31 марта, карателями были сожжены свыше 430 деревень,
убито более 10 тысяч мирных жителей, свыше 7 тысяч угнано в рабство.
Самих карателей убито около сотни, а партизанское движение так и не было
ликвидировано.

Впрочем, меньше всего каратели думали
об идеологии — порезвиться, награбить добра, разжиться бесплатной
рабочей силой. Об этом говорят документы самих коллаборационистов и
их работодателей — нацистов, донесения партизан, а также свидетельства
местных жителей, чудом выживших в том аду. Впервые столько детальной
информации собрано в сборнике документов российскими и белорусскими
специалистами, который готовится к выпуску в Белоруссии под названием
«Зимнее волшебство»: нацистская карательная операция
в белорусско–латвийском пограничье, февраль–март 1943 г. Документы
и материалы. Минск — Москва: фонд «Историческая память».

По идее, презентация книги должна бы состояться в Риге. Но двое из членов
редколлегии, российские историки Александр Дюков и Владимир Симендей,
объявлены здесь персонами нон грата. А–то дискуссия могла бы получиться
живой и плодотворной. Как говорится, ничего личного — только факты.
А они таковы.

Описание алгоритма действий карателей дано в письме
генерального комиссара Латвии в рейхскомиссариате «Остланд»
О. Дрехслера, написанного летом 1943–го: «Кампания разворачивалась
следующим образом: входя в село (вначале не было никакого
сопротивления), тотчас расстреливали подозреваемых в партизанской
деятельности. Таковыми считались почти все мужчины в возрасте от 16 до
50 лет…. Сразу (за воинскими частями) шло СД, которое действовало
приблизительно так: расстреливало всех остальных подозреваемых. Стариков
и немощных, которые отставали в пути, расстреливали. Остальным,
в большинстве своем женщинам и детям, предстояло пройти так называемую
вторую фильтрацию. Тех, кто не в состоянии были продолжать путь,
расстреливали… Деревни грабили и сжигали еще до прибытия хозяйственных
команд, занимавшихся доставкой ценностей в безопасное место».

Рабы — это очень удобно!

Документы советских партизан свидетельствуют, что принимавшие участие в операции
латышские полицейские батальоны в бою проявляли хорошую устойчивость,
что было не характерно для коллаборационистских формирований
и свидетельствовало о наличии серьезной мотивации сражаться. Отличались
латвийские коллаборационисты также и исключительной жестокостью по
отношению к своим жертвам. По свидетельству того же генерального
комиссара Латвии Дрехслера, украинская полицейская рота, принимавшая
участие в «Зимнем волшебстве» «с ужасом наблюдала акцию — мужчины рыдали
как дети», тогда как латвийские полицейские, напротив, похвалялись
своими «славными делами». Публикуемые в сборнике документы подтверждают,
что военнослужащие 2–го литовского и 50–го украинского полицейских
батальонов во время карательной операции проявляли гораздо меньше
рвения, чем латыши.

Объяснить это можно в том числе материальной
заинтересованностью. Латышские полицейские получали вполне конкретную
выгоду от своих действий. Во время карательных операций они имели
возможность грабить деревни и сжигать их еще до прихода немецких
хозяйственных команд, об этом с возмущением писал Дрехслер. По его
словам, в результате латышские полицейские возвращались домой «с богатой
добычей».

Выгодным для латвийских полицейских и зажиточных
латышских крестьян оказался и угон мирного населения. Уже в начале
марта, чуть более чем через три недели после начала операции «Зимнее
волшебство», в латвийских газетах появилась информация о раздаче
«подсобных рабочих» из числа угнанных из района операции детей.
Латышские крестьяне покупали малолетних батраков за 9—15 марок в месяц.
Полгода спустя детский регистрационный пункт в Риге сообщал: «Малолетние
дети русских беженцев… без отдыха, с раннего утра до поздней ночи
в лохмотьях, без обуви, при очень скудном питании, часто по нескольку
дней без еды, больные, без врачебной помощи работают у хозяев на
не соответствующих их возрасту работах. Своей безжалостностью их хозяева
ушли так далеко, что бьют несчастных, которые от голода теряют
трудоспособность… их обирают, отбирая последние остатки вещей… когда они
по болезни не могут работать, им совершенно не дают еды, они спят
в кухнях на грязных полах».

Разумеется, далеко не все латышские
хозяева так вели себя с пригнанными в Латвию детьми, однако бесспорно
и то, что было достаточно много жителей Латвии, получавших прямую выгоду
от оборачивавшихся охотой за рабами карательных операций с участием
латышских полицейских. Кстати, те дети, попавшие когда–то в рабство
к латышским хозяевам, нынешними латвийскими властями с большой неохотой
признаются политрепрессированными, зато легионеры — с большим
удовольствием. Об этом не раз писала газета «Вести Сегодня».

А медом палачей обделили!

Еще один важный материальный момент заключался в том, что латышские
полицейские за свою «работу» получали значительно больше, чем занимавшие
аналогичные должности русские, украинцы или белорусы. Так, например,
рядовой латышский служащий полицейского батальона получал в день
3 рейхсмарки 80 пфеннигов, а белорусский или украинский — всего
80 пфеннигов. В случае гибели латвийского полицейского его семья
получала ежемесячную пенсию в сумме от 43 до 144 рейхсмарок, тогда как
семья украинца или белоруса — от 17 до 60 рейхсмарок.

О моральном облике «бойцов» латышских батальонов живописно рассказывал начальству
в своих ежемесячных обзорах политического положения надзиратель
Екабпилсского окружного пункта латышской вспомогательной полиции
безопасности и СД Эдгарс Карабановс. «Бойцы», вернувшись из похода,
хвалились своими «подвигами» направо и налево, а он записывал.

«…Часто можно было слышать разговоры, в которых обсуждались многие беспорядки
в латышских полицейских батальонах во время акции по зачистке…
Было замечено, что батальонный снабженец, в чьем ведении была кухня,
свободно распоряжался большими запасами водки и сигарет, продавая или
спекулируя ими. Среди солдат зародились плохой настрой и недовольство
своими командирами, поскольку те не ликвидировали данные обстоятельства,
да и не хотели этого делать. Возникло впечатление, что руководство
латышского батальона погрязло в общих спекулянтских интригах с немецкими
офицерами — снабженцами — заведующими кухнями.

Было замечено, что в распоряжении командира батальона в штабе батальона имелась целая
канистра с искусственным медом, между тем в батальоне приходилось
довольствоваться ничтожным кусочком в день. Прикомандированные к штабу
батальона могли лакомиться из канистры с медом сколько пожелают,
остальным же приходилось довольствоваться парой намазанных медом
кусочков хлеба… всюду появлялись неизвестные, которые пользовались
случаем, чтобы поживиться за чужой счет и отправить домой лишний
килограмм сала.

…Некий служащий нес погибшего товарища
из соседней роты и попросил проезжавшего мимо офицера, который был
из одной роты с погибшим, чтобы он взял тело погибшего с собой, но тот
ответил, что ему некуда его положить. Все упряжи были полны —
не выбрасывать же свинину. Возы были нагружены забитыми свиньями
из какого–то села.

…В целом же беспорядок был настолько большим и повсеместным, что нет желания больше принимать участие в подобных мероприятиях».

Околдованные власти

«Акция „Зимнее волшебство“ была одним из практических воплощений нацистской
истребительной политики на востоке, которая воплощалась в жизнь при
активном участии латышских коллаборационистов. И они несут свою долю
ответственности за совершенные масштабные преступления против мирного
населения, — говорит один из составителей сборника Владимир Симендей. — К
сожалению, эта ответственность до сих пор не осознается латвийскими
историками и политиками. Они с упорством, достойным лучшего применения,
защищают репутацию так называемых латышских воинов Второй мировой.

Еще в 1998–м сеймом Латвии принята официальная декларация „О латышских
легионерах во Второй мировой войне“, в которой утверждается, что члены
латышского легиона СС „никогда не участвовали в гитлеровских карательных
акциях против мирного населения“. Этим документом правительству Латвии
вменяется в обязанность „заботиться об устранении посягательств на честь
и достоинство латышских воинов в Латвии и за рубежом“. А истребление
мирных жителей при проведении акции „Зимнее волшебство“ — неужели
не считается латвийскими властями преступлением?

Декларация „О латышских легионерах во Второй мировой войне“ есть, а вот декларации
сейма Латвии об осуждении преступлений латышских полицейских батальонов
не существует. А за попытку при помощи выставки рассказать латвийскому
обществу о малолетних жертвах той карательной акции нас с Александром
Дюковым латвийский МИД объявил персонами нон грата».

Итоги «Волшебства»

• Погибло около сотни карателей,


• 70–80 партизан,


• уничтожено более 10 тысяч мирных граждан.


• Свыше 7 тысяч угнано в рабство (несколько тысяч из которых впоследствии погибло).


• Сожжено 439 населенных пунктов,


• залита кровью 15–километровая полоса земли.

Из первых рук

Распоряжение командира группы Кнехта 276–му, 277–му, 278–му, 279–му латышским
полицейским батальонам о порядке производства расстрела населения.
18 февраля 1943 г.

Расстрел производится так, чтобы не оставлять
следов. Если потребуется произвести расстрел силами войск (в случае
отсутствия в непосредственной близости полиции безопасности и СД) —
казнь должна осуществляться в домах. Трупы надлежит покрыть соломой или
сеном и сжечь вместе с домами.

Телеграмма № 363

Командирам групп Шредеру и Кнехту о сожжении деревень в приграничной зоне латвийско–русской границы 19 февраля 1943 г. Секретно

По сообщениям пограничной службы деревни, располагающиеся непосредственно
вдоль латвийско–русской границы, не охвачены акцией по зачистке. Особое
внимание следует уделить тому обстоятельству, что все русские деревни
на границе с Латвией, которые в первую очередь образуют опорные пункты
для нападения со стороны бандитов, следует полностью сжечь.

Из донесения генерального комиссара Латвии О. Дрехслера рейхскомиссару «Остланда» Г. Лозе

О ходе и «негативном пропагандистском воздействии» операции «Зимнее волшебство». 13 июля 1943 г.

Для обороны границ бывшей Латвии от вторжений партизан из областей
Белоруссии Высший начальник СС и полиции в Остланде генерал Еккельн
с начала февраля 1943 г. до середины апреля с. г. проводил кампанию по
созданию ничейной зоны шириной в 40 км. В этой зоне, без людей
и возможностей укрыться, партизаны лишались бы опорных пунктов.
Размещение сил для переходов на латвийскую территорию пришлось бы
отдалить на 40 километров.

Кампанией лично руководил генерал Еккельн. Войска были разделены на две группы:

Группа генерала Шредера: 3 латышских батальона, 1 украинская рота, 1 литовская рота.

Группа полковника Кнехта: 4 латышских батальона.

Общие силы достигали примерно 4000 человек. Область [проведения] операции на
юг простиралась до Дриссы, на север через Зилупе до Свольни.

Палач на Братском кладбище

Волдемар Вейсс — полковник–лейтенант латвийской армии. В 1940 году уволен.
С приходом немцев был назначен начальником «службы порядка» в Риге, один
из организаторов на территории Латвии Холокоста, участник операции
«Зимнее волшебство». Штандартенфюрер СС, первый латыш, удостоенный
немцами Рыцарского креста. Командовал 281–м Абренским латышским
полицейским батальоном и 42–м полком 19–й гренадерской дивизии Ваффен СС
Латышского легиона СС. Был смертельно ранен в 1944–м.

Генерал–инспектор латышского легиона СС группенфюрер СС Бангерскис и другие латышские
коллаборационисты в апреле 1944 г. организовали Фонд памяти полковника
Вейсса с целью «заботы о сохранении памяти о полковнике Волдемаре Вейссе
в латышском народе, восхваляя его героический путь на полях сражений
и его деятельность в целом на благо латышского народа», а также чтобы
«способствовать воспитанию латышской молодежи в духе героизма и любви
к отечеству». Позднее 42–й полк был назван его именем. Захоронен
в Пантеоне героев на Братском кладбище в Риге. После 1991 года
надгробная плита была отреставрирована, вблизи могилы штандартенфюрера
СС Вейсса ежегодно 11 ноября проводятся официальные торжественные
мероприятия. Официальные лица тоже считают, что он действовал «в целом
на благо латышского народа»?