![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Уж простите за Млечина, просто куча анекдотов про ПМВ мне показалась интересной, не знаю насколько он их переврал :) - 
maksim_kotНачавшаяся 100 лет назад Первая мировая война свергла кайзеров, королей, царей и султанов, уничтожила целые империи, перекроила карту Европы. В ее ходе были использованы новые виды оружия, в том числе информационная война. Но вот что интересно: в ходе войны впервые появились летнее время, застежка-молния, искусственный загар, а шампанское стало... шампанским. Этой малоизвестной стороне Первой мировой посвятил статью в журнале "Открытый город"известный журналист и писатель Леонид Млечин.
Садисты и богатыри
Война, разразившаяся в Европе летом 1914 года, была бессмысленной; чтобы ее оправдать, противостоящие стороны сразу придали ей идеологическое измерение. Первая мировая — время неограниченного мифотворчества: с одной стороны, живописались зверства, которые творят враги-садисты; с другой — воспевалось благородство собственных чудо-богатырей в армейских шинелях.В странах Антанты рассказывали, что немецкие солдаты, захватив Бельгию, закалывали штыками детей, а в самой Германии открывалась фабрика, на которой из трупов делают колбасу. Французы печатали фотографии сожженных церквей.
«Солдаты кайзера, — писала парижская газета, — исполняют свое разрушительное дело с удовольствием и изощренностью лютых и бессердечных дикарей».
Все немецкое оказалось под запретом. Баха и Бетховена не исполняли. В школах не изучался немецкий язык.
В Соединенных Штатах франкфуртеры, сосиски, названные в честь немецкого города Франкфурта, переименовали в «сосиски свободы». И знаменитые бутерброды перестали называть гамбургерами, поскольку это слово напоминало о другом немецком городе — Гамбурге!
Пропаганда союзников возмущалась мерзкими преступлениями «гуннов». В странах Антанты громили магазины и рестораны, принадлежавшие немцам. Один британский публицист призывал своих читателей: «Если вы, сидя в ресторане, обнаружили, что обслуживающий вас официант — немец, выплесните суп прямо в его грязную рожу».
Молодой писатель Илья Эренбург писал из Франции поэту Максимилиану Волошину 19 июля 1915 года: «Читаю Petit Nicois. Вчера была передовая статья на тему о запахах немцев. Автор уверяет, что немки издают особый, невыносимый запах и что в школе парты, на которых сидели немцы, приходится сжигать».
Колокола и звонари
Врага рисовали нелепым и жалким. Это помогало солдатам преодолеть страх, исполниться уверенности в собственном превосходстве над неприятелем. Или же, напротив, врага наделяли дьявольскими чертами, дабы пробудить ненависть.Немцы были во власти паранойи. Писали, что придется выбить из французов «шовинизм и национальное высокомерие». Из уст в уста передавались рассказы о том, что французы отрезают немцам уши и носы. Значит, никакой пощады врагу! Старались террором запугать мирное население. Несколько сот бельгийцев казнили. Расстрельные команды кололи тела штыками, проверяя, мертв ли расстрелянный. Трупы сбрасывали в реку. 180 тысяч бельгийцев бежали в Англию. Они рассказывали о варварстве бошей. Французские католики именовали немецкую армию «армией Люцифера».
Известный американский журналист Гаррисон Солсбери был тогда мальчиком:
«Я верил всем придуманным англичанами рассказам о жестокостях немцев: о монашенках, которых привязывали вместо языков к колоколам, об отрубленных руках маленьких девочек — за то, что они кидали камнями в немецких солдат… В письме от тетушки Сью из Парижа сообщалось об отравленных шоколадках, и мне было велено никогда не брать шоколад у незнакомых людей на улице. Тетушка Сью писала отцу, что немецкие шпионы зарылись так глубоко, что потребуются годы для их обезвреживания».
В первые дни войны бельгийская армия, отступая, отошла в Антверпен. Немецкие войска одиннадцать дней осаждали город. Когда его все-таки взяли, немецкая газета Кölnische Zeitung порадовала читателей: «В честь падения Антверпена и торжества нашей армии прозвучат колокола». Само собой разумелось, что колокола будут звонить немецкие и в Германии — в честь победы.
Но французская газета Le Matin иначе истолковала это сообщение: «Согласно Кölnische Zeitung, служителя церкви города Антверпена заставили звонить в колокола, когда город был взят».
Информация Le Matin не прошла незамеченной в редакции лондонской Times. Сославшись на Le Matin, она написала: «Бельгийские священники отказались звонить в колокола в честь сдачи немцам Антверпена, после чего их лишили права служения».
Итальянская Corriere della Sera заметила эту публикацию: «Британская Times сообщает, что несчастные священники, которые отказались звонить в колокола по случаю сдачи Антверпена, приговорены немцами к каторжным работам».
Теперь вновь выступила парижская Le Matin. Круг замкнулся. «Согласно Corriere della Sera, — негодуя, писали французские журналисты, — немецкие варвары, захватившие Антверпен, повесили несчастных священников на колоколах головой вниз, как подвешивают настоящие языки колоколов. За их героический отказ звонить в колокола в честь сдачи города».
Оружием слова
Несмотря на потерю близких, артиллерийские бомбардировки, первые авианалеты, сожженные дома, нехватку самого необходимого, большинство граждан до конца верили в правоту своей страны. А в этой войне все считали, что обороняются от агрессора.Одна из причин — искусная манипуляция людьми со стороны правительств, которые доказывали, что их дело правое. Правительства воюющих стран использовали весь имеющийся арсенал — плакаты, листовки, газеты, журналы, кинофильмы — для воздействия на публику. Искали надежное орудие воздействия на умы и сердца.
Карикатуры стали очень популярны. Иллюстрированные журналы процветали. Камеры еще были редкостью, солдаты часто платили, чтобы их сфотографировали — главным образом хотели послать снимок семье, дабы дома уверились, что они еще живы. Но черно-белые снимки казались скучноватыми, а цветные карикатуры нравились, можно было посмеяться — над собственными политиками или над врагами.
Телевидение еще не появилось. Радио и кинематограф не играли столь важной роли, как ныне. В Первую мировую, чтобы познакомиться с выпуском новостей, шли в кинотеатры. Это были часовые программы: новости, развлечения и путешествия — все вместе.
Военная цензура
После начала войны британский военный министр фельдмаршал лорд Гораций Герберт Китченер ввел цензуру: запретил снимать боевые действия и солдат в окопах. Такие же ограничения ввели и немцы. По мере того, как война затягивалась и число жертв росло, обе стороны осознали пропагандистскую ценность кинохроники. В 1916 году британское правительство организовало съемки битвы на Сомме. Фильм увидели двадцать миллионов зрителей. В 1917 году британское правительство купило кинокомпанию, которая получила эксклюзивное право на съемки фронтовых операторов.Но главную роль сыграли плакаты. Именно они сильнее всего влияли на простых людей. Они были повсюду — на станциях, на городских улицах, в автобусах. «Ты нужен своей стране!» Этот призыв военного министра лорда Китченера — один из самых ярких примеров военной пропаганды. Так же как плакат американского художника Джеймса Монтгомери Флэгга, на котором дядя Сэм указывает пальцем на зрителя и говорит: «Ты нужен мне для армии США». Это был призыв записываться добровольцем в вооруженные силы. Образ оказался настолько успешным, что использовался и во Вторую мировую.
Новинки в арсенале
В силу какой-то слепоты в начале 20-го века военачальники отказывались принимать всерьез стремительное развитие боевой техники. Поэтому готовились не к той войне, которая предстояла, а к той войне, которая уже была.Солдаты вступили в войну в матерчатых фуражках или кепи. Знаменитые немецкие островерхие шлемы были кожаными. Металлические шлемы казались реликтом прошлого, атрибутом спартанцев и викингов.
Но солдаты гибли не только от прямого попадания пули, но и от осколков шрапнели.
Первой спохватилась Франция. В 1915 году она стала снабжать солдат каской из тонкой стали. Англия выпустила каску из более толстой стали. Сходный дизайн выбрали США. В 1916-м появился немецкий стальной шлем узнаваемой формы. Он сохранился в немецкой армии и во Вторую мировую. Каску такой же конструкции ныне используют и американцы — уже не из стали, а из кевлара. Сожалеют: надо было давным-давно воспользоваться немецким изобретением, но не хотелось выглядеть как немцы.
Современное пальто тоже появилось в годы Первой мировой. Понравилась форма британского офицера — непромокаемая, свободного покроя, с поясом. Этот стиль разработала фирма Burberry по заказу военного ведомства. Облик мужчины в форме запал в души гражданским — после войны и они пожелали выглядеть столь же мужественно.
В 1913 году шведский инженер Гидеон Сундбек, перебравшийся в Америку, запатентовал застежку без крючков. В войну она понравилась морякам. После войны молния нашла широкое применение в гражданской одежде.
Сюрприз от Хайрема Максима
Армия по природе своей консервативна. Темпы изменений в мирное время очень медленны, а во время войны они происходят очень быстро. Боевая авиация, дальнобойная артиллерия, танки, пулеметы, ручные гранаты и минометы — все эти новинки появились во время Первой мировой.1 июля 1916 года британские солдаты поднялись в атаку на реке Сомма. Через час половина наступающих британцев были мертвы или ранены; их косили немецкие пулеметы. К концу дня погибли 20 тысяч британских солдат — это самый мрачный день в британской военной истории.
Если у англичан и французов было всего по нескольку сот пулеметов, то немецкая армия вступила в войну, имея 1200 скорострельных машин.
Американец Хайрем Максим сконструировал первый в мире боеспособный станковый пулемет еще в 1880 году. Прежние многоствольные системы (митральезы) приходилось вращать вручную. Максим сообразил, как использовать энергию отдачи для создания автоматического оружия.
Первый ранцевый огнемет разработал берлинский ученый Рихард Фидлер в 1901 году. Но производство наладили только в войну. В феврале 1915-го немцы испытали новое оружие на французах. В июне немцы жгли уже англичан. Никто не мог выжить в траншее, которую обжигали пламенем. Под Верденом, расчищая дорогу своей пехоте, немецкие огнеметчики выжгли заграждения из колючей проволоки и испепелили пулеметные расчеты, упрятанные в бетонных дотах.
Струя пламени била на 35 метров. Расчет состоял из двух человек. Один нес канистру с горючей смесью, другой направлял сжигающую все и всех струю. Но оружие было опасным для них самих. Как правило, в огнеметчики зачисляли бывших пожарных.
Летнее время
Воюющей Германии всего недоставало. Особенно остро — металла. Немцы снимали колокола и сдавали на переплавку. Выкапывали из земли провода, из них делали пули. Не хватало и угля, горожане мерзли. Зимой 1916 года закрыли школы — нечем было отапливать. Чтобы сэкономить на отоплении и освещении, 30 апреля 1916 года правительство в Берлине распорядилось в одиннадцать часов вечера передвинуть стрелки часов на час вперед. На следующий день немцам пришлось встать часом раньше, чтобы полнее использовать световой день.Так появилось летнее время. Это было вынужденное решение. В Англии на летнее время перешли 21 мая 1916 года. А 19 марта 1918 года и конгресс Соединенных Штатов ввел летнее время — до окончания войны. Осуществилась мечта одного из отцов-основателей США Бенджамина Франклина, который сокрушался в 1784 году: «Люди не ложатся спать с заходом солнца, и приходится впустую изводить свечи. А утром зря пропадает солнечный свет, потому что люди просыпаются позже, чем встает солнце».
Искусственный загар
В войну немецкие и австрийские дети страдали от рахита — результата недостаточного питания. Берлинский доктор Курт Гульдчински обратил внимание на бледность своих юных пациентов, они совсем не видели солнца. Он взял ртутно-кварцевую лампу и стал облучать ею четырех детей. Вскоре с удовлетворением отметил, что состояние костной системы его пациентов улучшилось. Летом он всем прописал солнечные ванны.Его опытом воспользовались другие врачи. По всей Германии детей усаживали перед кварцевыми лампами. Потом выяснилось, что ультрафиолетовое излучение помогает вырабатывать витамин D, участвующий в синтезе и усвоении кальция, а это кирпичики, из которого строится костная система. Так кварцевые лампы стали использовать для искусственного загара.
Как шампанское стало... шампанским
Солдат хотели лишить главного транквилизатора — спиртного. Чтобы вдохновить подданных, британский король Георг V обещал вообще отказаться от спиртного на время войны — кроме тех случаев, когда это необходимо по медицинским показаниям. Королева запретила алкоголь при дворе, это был жест, но он произвел впечатление на страну.В Англии ввели ограничения на время работы пабов и баров — спиртным разрешали торговать не более шести часов в день. Это предусматривалось законом 1914 года, который, в частности, запрещал кормить животных хлебом. Повысили цены на пиво, в 1918 году его потребление сократилось вдвое. Боялись, что рабочие на военных заводах, которые стали получать высокие зарплаты, все пропьют.
Премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж негодовал: «Мы объявили войну немцам, австрийцам и выпивке. И, насколько я понимаю, выпивка — наш самый опасный враг».
В России, когда объявили мобилизацию, запретили продажу крепких напитков везде, кроме ресторанов первого разряда, клубов и аптек. А на близком расстоянии от призывных участков и железных дорог запрещали все — в том числе продажу вина и пива. Введенный в стране сухой закон вызвал настоящие бунты. Будущие солдаты в поисках спиртного громили магазины и склады и проклинали власть.
Дело было не во внезапно охватившей новобранцев жажде. Спиртное помогало снять невероятное напряжение, связанное с ожиданием войны. Эмоции захлестывали, люди теряли контроль над собой.
А вот во Франции, чтобы успокоить солдат в траншеях, выдавали красное вино. Начали с четверти литра в день, потом добавили еще пол-литра.
Шампанское стало шампанским именно в Первую мировую. Главным покупателем шампанских вин до войны была царская Россия. Высший свет предпочитал сладкие виды.
Почти сразу после начала войны немецкие войска вошли в Шампань. Заняли главный город провинции Реймс, где выпускались основные марки игристых вин, такие как «Вдова Клико». Заводы, где делали шампанское, были разрушены. Виноградники превратились в поля сражений. Но женщины, дети и старики собирали виноград и делали вино. По словам знатоков, вина урожая 1914, 1915 и 1917 годов были превосходными.
Шампанское предложили англичанам. Они предпочитали очень сухие виды, брют. В Шампани стали приспосабливаться к новым рынкам и новым вкусам. Это привело к изменению сортов и марок. Исключительное право на название «шампанское» было закреплено за виноделами Шампани после Первой мировой.
Любовь в солдатской шинели
«Большинство мужчин, побывавших на войне, и женщин, соприкоснувшихся с ней, вспоминают, что ни до ни после они не ощущали столь острого любовного влечения. Желание обладать женщиной — это оборотная сторона страшного одиночества солдата, который, надев военную форму, чувствует себя лишенным всего того, что делает его неповторимой человеческой индивидуальностью…»Эти слова принадлежат одному бывшему солдату, который знал, о чем говорил. Проявления страсти личным составом вооруженных сил всех воюющих стран стали головной болью для командования.
Практичные немцы снабжали своих солдат презервативами, которые появились еще до войны. Но именно Первая мировая создала массовый спрос. Причем британские и американские моралисты противились раздаче презервативов, считая, что немыслимо поощрять блуд. В результате пять процентов личного состава армий Британской империи заразились венерическими заболеваниями. Среди канадских солдат, которым платили большое жалованье, заболевания, передаваемые половым путем, подхватил каждый пятый.
В госпиталь пришлось отправить 416 тысяч солдат. Большой ущерб для личного состава в военное время! Сифилис лечили пять недель, гонорею — четыре. В 1917 году британским солдатам все-таки стали раздавать презервативы. Американские моралисты держались до конца. В результате десять тысяч заболевших вообще пришлось уволить с военной службы — ввиду полной непригодности.
Сострадательные французы предложили открыть для американского экспедиционного корпуса специальные бордели, в которые наймут только проверенных врачами зарегистрированных проституток. Молодой военный министр США Ньютон Бейкер, адвокат по профессии, которого не взяли в армию по причине плохого зрения, схватился за голову: «Господи, если бы президент Вильсон узнал об этом, он бы приказал немедленно закончить войну и вернуть всех домой!»
Меня зафрендил таллинский блогер 