![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
maksim_kotАлександр Гапоненко: Почему А.Гильман “плохой” политрепрессированный?
В жж - http://maksim-kot.livejournal.com/105346.html
Оригинал статьи и дискуссия на http://imhoclub.lv/material/mifi-14-ijunja
Политрепрессированный А.Гильман опубликовал недавно на портале ИМХОклуб статью «Мифы 14 июня». В этой статье он, достаточно корректно, высказал свое мнение о том, что в наше время вокруг депортаций 14 июня 1941 г. возникло множество необоснованных спекуляций.
В частности, идеологически ангажированными лицами распространяются утверждения о том, что жертвами репрессий были исключительно латыши, а организовывали их исключительно евреи (и русские). В опровержение этого достаточно распространненого утверждения А.Гильман приводит воспоминания своих репрессированных родственников, которые видели лиц разных национальностей и среди организаторов депортаций, и среди их жертв.
Статья А.Гильмана вызвали шквал возмущенных выступлений со стороны упоминаемой автором идеологически ангажированной публики. Известный национал-радикал Р. Дзинтарс даже предложил посадить «плохого» политрепрессированного в тюрьму за его, якобы оскорбляющее честь и достоинство латышского народа, мнение. Пусть, мол, посидит за решеткой и станет «хорошим» политрепрессированным.
Почему же в Латвии возник такой ажиотаж вокруг мнения одного склонного к рефлексии человека? К тому же, мнения опубликованного на портале, который как раз предназначен для ведения интеллектуальных дисскуссий? Позволю высказать свое мнение.
Действительно, 14 июня 1941 г. советскими властями было депортировано из Латвийской ССР в Сибирь около 15 тыс человек. Прошла эта депортация за неделю до начала войны и имела она своей целью ослабление немецкой резидентуры и ее местных пособников, которые готовились вести террористические действия против законно избранной власти.
Высылке подверглись бывшие политики, чиновники, военные, айзсарги, представители крупной буржуазии и члены их семей. В Сибири высланные были обеспечены жильем и работой на тех же самых условиях, что и другие советские граждане. Условия эти были в материальном плане крайне скудными, но в ходе развернувшейся на тот момент войны речь для всех шла об элементарном выживании. Оставшиеся на территории Латвии во время войны население также сильно страдало от боевых действий, немецких репрессий, голода, массово отправлялось на работу в Германию.
Война есть война.
Предвоенные репрессии в Латвийской ССР носили исключительно классовый характер – пришедшие к власти наемные работники старались не допустить восстановления только что свергнутой ульманисовской бюрократической диктатуры.
Этнический состав тогдашнего советского руководства, работников репрессивных органов и депортированных ими лиц достаточно точно соответствовал этническому составу населения республики. Даже официальные латышские историки не опровергают этого факта.
В августе 1991 г. латышская бюрократия взяла реванш над наемными работниками и свергла их власть. Вместо Латвийской ССР она учредила Вторую Латвийскую республику. Для того, чтобы легитимизировать свою власть новая элита самым тщательным образом стала вытравливать из памяти латышского и русского народа воспоминания об их совместном, достаточно счастливом по моему мнению, социалистическом прошлом. Вместо этого, в сознание этих народов стали принудительно внедрять концепцию “советской оккупации”.
В соответствии с этой концепцией выходило, что Латвия была в 1940 г. насильно захвачена русскими(евреями) и они полвека силой держали латышей в повиновении, угнетали их. Эта новая трактовка недавних исторических событий позволила бюрократии натравливать латышей и русских друг на друга, открывала возможности для бесконечно долгого нахождения у власти.
В подтверждение концепци советской окупации латышской бюрократией был сочинен ряд новых национальных мифов. Одним из них как раз является миф о репрессиях, которые якобы русские(евреи) осуществляли против латышей. Для укоренения этого мифа были учреждены официальные траурные даты, установлены памятники жертвам репрессий – латышам, издано огромное количество книг, сняты художественные фильмы. Открыли Музей оккупации. Даже ежегодное возложение цветов к памятнику Свободы 16 марта проводится ради торжества мифа об этнических репрессиях в годы советской власти.
А тут приходит «неправильный» политрепрессированый А.Гильман и пытается поставить под сомнение столь тщательно взращиваемый бюрократией национальный миф! Конечно же, у властей появляется желание отправить бунтовщика за решетку или, по крайней мере, закрыть ему рот.
Мифы покоятся на вере и разрушить их с помощью фактов и логики практически невозможно. Однако, в поддержании национальных мифов кровно заинтересован только бюрократический класс, а основная масса латышей достаточно рационально смотрит на мир. Вот для того, чтобы помочь простым латышам избавиться от ложного сознания мы присоединимся к «плохому» политрепрессированному А.Гильману и приведем некоторые факты из жизни предвоенной Латвии.
Факты эти собраны в подготовленной нами к изданию книге «По другую сторону бытия».
В первые же дни войны наступление фашистов в Латвии активно поддержали боевые организации националистов, которые вышли из подполья. «Недодепортированные» бывшие офицеры латвийской армии, айзсарги, сотрудники госаппарата и иже с ними, еще в канун войны, при помощи германской разведки развернули диверсионную и террористическую деятельность в тылах Красной Армии. Основную силу антисоветского подполья составили массовые полувоенные националистические формирования, на которые ранее опирался диктаторский режим Улманиса.
Так, «Перконкрустс» уже с июля 1940 года создавал сеть повстанческих групп, накапливал оружие, активно готовился к вооруженной борьбе с Советами.
Той же осенью были сформированы:
«Военная организация освобождения Латвии»,
«Тевияс сарги»,
«Боевая организация освобождения Латвии»,
«Латышский национальный легион»,
«Движение младолатышей»,
«Латвийское народное объединение».
Число подобных добровольных образований достигало 129. Большая часть из них имела связь с Абвером.
Нацподполье собирало разведывательные сведения, занималось подготовкой к ведению боевых действий. Иные из этих организаций располагали ротапринтами для размножения подрывной литературы, а также типографиями, где печатали листовки и материалы для журнала «Зиньотайс».
С началом войны, боевики (числом до 12 000 человек) нападали на группы отступающих красноармейцев, расправлялись (по заранее подготовленным спискам) с советскими активистами, наводили панику в тылу советской армии, препятствовали эвакуации гражданских лиц и вывозу имущества.
В этом они наиболее преуспели в Курземе и Видземе.
На кровавом счету «национальных патриотов» около 8 000 задержанных, пытавшихся перейти линию фронта, учет же убитых на месте не велся. Проведенная органами НКВД накануне оккупации, ликвидация четырех резидентур германской разведки, вооруженных формирований (в том числе и на заводе ВЭФ), а также арест около 90 агентов-одиночек, нанесли крайне весомый удар по шпионской сети. Упоминаемая историками в этой связи цифра, варьируется в пределах 5000 человек. Хотя, как утверждалось позже, пострадали в основном агенты Абвера, а не структур СС. Крутые меры, принятые в отношении активных противников советской власти, выглядят в свете этих фактов вполне обоснованными.
Немецкие, а позже и американские историки признавали, что высылка из Латвии нелояльного контингента ощутимо ударила по антисоветскому подполью. Аналогичную точку зрения разделяет и российский историк П.Корявцев:
«Следствием депортации стал срыв целого ряда заранее запланированных крупных диверсий в тылах советских войск, а также утрата целого ряда явок, значительного количества заранее заготовленного оружия и снаряжения. Была практически сорвана и планировавшаяся заброска с началом войны диверсионных групп латышских фашистов в прилегающие области России».
Летом 1941 года латышская буржуазия попыталась взять реванш над трудящимися в возобновившейся войне против собственного народа. В этих целях она стремилась в полной мере использовать возможности, открывшиеся со свержением немцами советской власти. О характере строя, который планировали установить рвавшиеся к власти буржуазные политики, отставные военные, айзсарги и бывшие чиновники, свидетельствуют действия воинствующих националистов. Они не только уничтожали классово враждебный им партийно-советский актив, но и по своей инициативе расстреливали еврейское, русское и цыганское население бывшей республики.
Так, 4 июля, члены организации «Перконкрустс» сожгли в латвийской столице Большую хоральную синагогу, где находилось около 400 евреев, в том числе, беженцев из Каунаса и Шяуляя. Пытаясь спасти детей, через разбитые окна родители выкидывали их из синагоги, но палачи расстреливали их. Когда здание уже было объято пламенем, они забросали его гранатами. В тот же день нацистами было предано огню еще около 20 синагог (8 из них в Даугавпилсе) и немало молельных домов (в том числе на Старом еврейском кладбище по улице Ликснас в Риге); во многих из них были люди. А за два дня до этого, будущий палач Рижского гетто Герберт Цукурс сжег восемь евреев на Новом еврейском кладбище, половина из которых были дети.
В конце июня в районе Добеле-Ауце-Салдус самоорганизовалась большая группа айзсаргов, которая начала расправу с местными советскими активистами. Подобным отрядом в Туйской, Лиепупской и Дунтеской волостях командовал пастор Э.Берзиньш из Лиепупе. В волости Педедзе руководитель местного отделения айзсардзе К.Скалбе собрал группу подчиненных и начал обстрел дороги, по которой отступали советские части. Один из красноармейцев вспоминал:
«При выезде нашего батальона из Виндавы, стреляли из всех окон города и поселка. 27 июня наш батальон покидал Ригу, в улочках старого города стреляли из окон, с крыш, чердаков – почти никто из моих товарищей не выжил».
В районе Гулбене действовала группа, костяк которой составляли бывшие военнослужащие латвийской армии, ими командовал подполковник К.Аператс. В июле 1941 года в Прейльской волости Двинского уезда карательные группы расстреляли 900 советских граждан, в том числе, все еврейское население Прейли. Фашистскими приспешниками на окраине города Субате Илукстского уезда 21 июля было убито 700 мирных граждан, среди них были женщины и дети. При этом во всех случаях имущество расстрелянных делилось поровну между палачами.
1 июля, после того как в Ригу вступили передовые части немецкой армии, в Радиофон (Дом радио) явился руководитель рижского штаба самообороны, полковник-лейтенант Волдемар Вейс, бывший военный атташе в Эстонии. Он приказал диктору зачитать в эфире воззвание, в котором «истинных латышей» призвали приступить к уничтожению внутреннего врага – активистов советских учреждений, коммунистов и евреев. Предводительствуемые перконкрустовцами и им подобными, банды местных фашистов врывались в дома, забирали имущество, избивали и арестовывали людей. Их доставляли в префектуру или в штаб-квартиру «Перконкрустса» на улицу Валдемара, дом 19, подвергали издевательствам и пыткам.
Особой жестокостью отличалась «команда безопасности» Виктора Арайса, 31-летнего дипломированного юриста, набранная из добровольцев, в основном, старшеклассников и студентов Латвийского университета. Каждые сутки каратели увозили людей на расстрел в Бикерниекский лес, где в ночь с 1 на 2 июля появилась первая массовая могила умерщвленных мирных жителей.
По данным архивов, с июля по декабрь 1941 года личный состав подразделения, вместе с другими полицейскими батальонами, проводил расстрелы евреев в Бикерниекском лесу (общее число жертв – 46 500), а также в Лиепае, Талси, на станции Царникава (более 10 000 человек).
«Команда Арайса» участвовала и в массовых расстрелах в Румбульском лесу: за время немецкой оккупации от их рук погибло около 38 000 человек. Число добровольно пришедших в этот отряд (подразделявшийся на роты), достигало более 3000. Личный состав поначалу носил обмундирование бывшей латвийской армии, но с небольшими изменениями. На рукаве имелась повязка с изображением черепа и перекрещенных костей, где было написано: «Вспомогательная полиция безопасности».
Позже немецкие хозяева экипировали заплечных дел мастеров формой войск СС.
В 1942 году за усердие в уничтожении врагов рейха гитлеровское командование присвоило Арайсу звание штурмбанфюрера СС, а через год он был награжден Крестом боевых заслуг с мечами.
Националисты, спеша выслужиться перед немецкими оккупантами, развернули массовую расправу над безоружными людьми. Арестованных вывозили почти две недели грузовыми машинами в рижские тюрьмы: мужчин – в Центральную, женщин – в Срочную, переполнены были застенки Лиепаи и Даугавпилса.
В эвакуациях (так немцы называли расстрелы мирного населения) преуспели будущий начальник Абренского уезда В.Хазнерc, рижский префект – бывший руководитель агентурного отдела улманисовского политуправления Р.Штиглиц, уже в те годы находившиеся на службе германской разведки, подполковники Р.Осис, К.Лобе, другие офицеры.
За первые 10 дней оккупации в Риге было арестовано и зверски уничтожено свыше 9 000 человек. Лишь за одну ночь с 7 на 8 июля Рижская префектура произвела обыски в 557 кварталах, арестовав 290 человек. 21 июля дежурный офицер полиции докладывал в префектуру: «Арестовано 27 коммунистов… Проведена широкая акция с участием немецкой полиции безопасности по очистке Латгальского предместья и островов Даугавы в 6-м и 9-м участках Рижской префектуры. Задержано 866 человек… При попытке к бегству застрелены 33 человека».
В конце июля 1941 года в районе лиепайского рыбного и военного портов полицаи уничтожили около четырех с половиной тысяч человек.
К ликвидаторской работе палачи готовились заблаговременно и основательно. Они составили «учетные карточки разыскиваемых лиц», в которые внесли тысячи людей. Всего типографским способом было отпечатано 3 списка. Наиболее полный из них, изданный 1 сентября 1943 года, включал имена более 8 500 «опасных государственных преступников». Среди них были депутаты Верховного Совета СССР и Латвийской ССР, партийные и советские работники, преподаватели высших учебных заведений, общественные деятели, работники милиции, комсомольский актив. По территории оккупированной республики прокатилась волна массовых грабежей и убийств…
Как свидетельствовал на допросе в декабре 1945 года взятый в плен обергруппенфюрер СС Еккельн, в генеральном округе Латвия по политическим мотивам подверглось аресту свыше 20 000 человек. Большинство из них убивали прямо при задержании. В донесении бригаденфюрера СС Шталеккера от 31 октября 1941 года говорилось, что к этому времени на территории округа было умерщвлено более 32 000 человек.
Всего же, по данным гестапо, в Рижских тюрьмах и других застенках генерального округа с 1 июля 1941 по 1 октября 1943 года расстреляно 88 000 мирных граждан, в том числе, 1 300 студентов Латвийского университета, не считая евреев. Эта бухгалтерия смерти не учитывала многие тысячи людей, которых местные националисты истребили в первые дни оккупации по собственной инициативе.
Вот такая фактура открывается в том случае, если начинаешь не только слушать правдивые воспоминания очевидцев, но и изучать предвоенные события во всех их полноте. Причины депортации 14 июня 1941 г. начинают тогда выглядеть совсем иначе, чем их толкуют придворные идеологи. По другому начинает выглядеть и источники легитимности нынешней власти, ищущей опору в концепции советской оккупации Латвии.
д.э.н. А.Гапоненко
Posted: June 22nd, 2012
http://www.baltexpert.com/2012/06/22/po4emu_gilman/
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
Некоторые подробности. Депортации и колаборационизм. 1