![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
maksim_kot"На днях мы узнали про примирение красных и белых.
В 2020 году перед зданием Национальной библиотеки будет установлен монумент участникам борьбы за независимость Латвии, который дополнит памятный комплекс левого берега Даугавы. Памятник с определенным политическим значением на левом берегу Даугавы по-своему дополнит памятник Освободителям Риги, в интервью телеканалу LNT заявил председатель Совета по памятникам Рижской думы Оярс Спаритис."
Вновь напомнил об этой инициативе материал в интернет-издании "Вести" - "Кому хотят поставить памятник на берегу Даугавы".
В статье подробно разложена история Латвийского центрального совета (Чаксте), к ней претензий особо нет - даны мнения Игоря Гусева, Александра rzhavin77 Ржавина, Виктора Гущина, Владимира Симиндея.
Меня, как ушлого любителя посплетничать, заинтересовала подача причины такого памятного решения. На эту тему виновных нашли быстро в начале статьи. Ими оказались:
Юргис Клотиньш, известный как депутат Рижской думы от национального объединения Visu Latvijai!–TB/LNNK... представился как учредитель и член руководства Фонда памяти Латвийского центрального совета (в статье целая главка про "концепцию Клотиньша").
и
Игорь Ватолин - "Пальма первенства в вопросе увековечивания деятельности ЛЦС в камне или граните принадлежит не нацрадикалам. Еще четыре года назад разразился гневным публицистическим разносом в медийном пространстве историк Игорь Ватолин по поводу волокиты с установкой памятника патриотам Латвии. Он нужен, утверждал Ватолин, потому что деятельность ЛЦС — едва не единственный пример последовательной демократической и национальной позиции в годы Второй мировой войны." - этакий
Поскольку я читал предыдущую новость, то образовалась некоторая несвязуха в персонажах.
Какое отношение имеют Ватолин и депутат Клотиньш к решению Совета по памятникам Рижской думы?
В новости с латышского канала фигурирует господин председатель Совета по памятникам Рижской думы Оярс Спаритис с изложением уже решённого решения наверное Совета по памятникам который контролируется Рижской думой, которая контролируется партией "Согласие" с партнёрами и лично мэром Ушаковым. Так пишется в изложении другого русского портала "Пресс": "Памятник решено установить на пожертвования, и открыть к 2020 году.". Осталось добавить что "Пресс" и "Вести" это почти одна контора.
Ни "Пресс", ни "Вести" не задались вопросом об участии Рижской думы и лично мэра Ушакова в данном деле.
"Вести" накатав большую простыню с историческим закатыванием в асфальт Чаксте и компании, привязки Ватолина и нацистов из национального объединения напроч забывает об официальной позиции Совета по памятникам Рижской думы.
Всё это как бы намекает на некий сговор по сокрытию сотрудничества думских колаборантов с думскими же нацистами.
Может на "праздник" выборов в самоуправления кто-то кому-то что-то пообещал?
Бандиты или герои?
Экс–президент Латвии Валдис Затлерс публично расписался в любви к национальным партизанам, именуемым еще «лесными братьями» (тем самым участникам движения национального сопротивления!). Он назвал их ни много ни мало — героями! Между тем от их рук в республиках Прибалтики погибли уже в послевоенное время 25 тысяч человек. И не только советские активисты, партийные секретари и комсомольские вожаки…
Формировать из нацпартизан диверсионные группы начали еще в ноябре 44–го под руководством СС. В ход шла наличка эсэсовских подразделений. Первый отряд, сформированный гитлеровцами в зоне Курляндского котла, насчитывал 2,5 тысячи «штыков». Командовал им Борис Янкавс, который входил в команду палача Арайса. Такие отряды действовали на территории всей Латвии.
Ответ на вопрос, кем на самом деле были «лесные братья», дает историк Игорь Гусев:
— О том, чем они занимались, известно из официальных источников того времени и со слов очевидцев тех событий. Я люблю говорить: «Если лесные братья были такими героями, как вы их описываете, то почему же в современной Латвии не снимают фильмы об их подвигах — на основе реальных фактов, естественно? Расскажите о них людям!»
Ведь чем должны были, по идее, заниматься нацпартизаны в борьбе с оккупантами, продолжает рижский историк. Примерно то же, что делали советские партизаны, находясь в тылу у нацистов. Взрывать мосты, поезда, казармы, солдат противника и его военную технику… А вот какими были проявления боевой активности «лесных братьев». Типичный пример. Беззащитный одинокий хутор, где живут жена партсекретаря и двое малолетних сыновей. Хозяин хутора отлучился в Ригу. Приходят «лесные братья» и зверски их убивают, вырезав на прощанье на лбу у мертвых пятиконечные звезды. Что же это вы, национальные герои, с бабами и ребятишками–то воюете?
— О серьезных операциях нацпартизан против частей СА и НКВД я не слышал, — продолжает Гусев. — Зато знаю массу других случаев — о расстрелах рядовых колхозников, о массовых изнасилованиях комсомолок, о разграблении продовольственных магазинов… Когда обыкновенный бандитизм преподносится как «борьба с тоталитарным режимом», как «борьба за свободу», у любого честного человека это не может вызвать ничего, кроме отвращения.
Подлог с привкусом политики
На пресс–конференции в «замке света» выступил и сотрудник музея оккупации Улдис Нейбургс. Он известен как соавтор последней монографии о Саласпилсском фашистском концлагере, где утверждается: это не был лагерь смерти, у детей–узников не выкачивали кровь для нужд гитлеровских госпиталей, а число погибших за этой колючей проволокой несопоставимо меньше, чем цифры в материалах Нюрнбергского трибунала.
Вот и теперь этот же историк стал уверять: не были все «лесные братьями» бандитами. Случаи, которые нынче кому–то дают основания их таковым считать, были единичными, не характерными… Мол, в семье не без урода. А потому движение национального сопротивления в целом заслуживает отдельного памятника!
Юргис Клотиньш объявил на пресс–конференции, что Фонд памяти ЛЦС намерен открыть памятник к 2020 году. Пока нет даже эскиза, чтобы составить представление, каким он будет. Но поставят его на пожертвования, сбор которых намерены начать уже 17 марта, когда в Риге будет проведена целая серия памятных мероприятий.
Пока же неоспоримо одно: национал–радикалы «прихватизировали» плохо лежавшую идею памятника с тем, чтобы состричь дополнительную и изрядную долю купонов на предстоящих выборах в Рижскую (и не только) думу. Оттого основательно поменяли и «начинку» идеи.
Александр Ржавин, латвийский краевед:
— Латвия позиционирует себя независимым национальным государством. И те, кто воевал за ее независимость от СССР, — для нее герои. Логично, что она хочет им поставить памятник. Главное, чтобы тут соблюдались две вещи.
Первая: чтобы давалось полное освещение биографий этих «латвийских героев». Если какой–то нацпартизан был еще и участником Холокоста или офицером германской разведки, то пусть его так и представляют. Мол, боец отряда нацпартизан, участник расстрела евреев в Бикерниекском лесу такой–то…». Или: «командир отряда нацпартизан, офицер абвера такой–то…»
Вторая: чтобы в равной степени поддерживались в порядке и устанавливались бы новые памятники жертвам нацпартизан из числа местных жителей. Дабы было ясно, что от действий нацпартизан пострадали не столько те, кого власти Латвии нынче называют «оккупантами», а латвийские же граждане. Не только чиновники советской власти, но и дети, женщины… Разве смерть граждан Латвии от рук нацпартизан не является для Латвии преступлением? Или хотя бы трагедией? У нас есть поименные списки жертв сталинских репрессий. А полного списка жертв нацпартизан, ни тем более общего мемориала им — нет…
Виктор Гущин, латвийский историк, общественный деятель:
— Латвийский центральный совет не оказывал вооруженного сопротивления нацистскому оккупационному режиму, а ограничивался лишь письмами протеста. В литературе, например, Елгавский университет называется одним из центров сопротивления, но это сопротивление выразилось лишь в том, что группа преподавателей и студентов подписали письмо в поддержку ЛЦС. Письмо затем было тайно переправлено на Запад.
Что касается батальона Рубениса из группы Курелиса, то это единственный пример вооруженной борьбы с гитлеровцами. Деятельность батальона подробно описана в книге М. Ю. Крысина и М. Ю. Литвинова «Латышские «лесные братья» и немецкие спецслужбы. 1941–1956.» В этой же книге подробно рассказывается о деятельности пронацистских организаций на территории Латвии в 1939–1941 гг. и их связях с абвером и СД нацистской Германии. Послевоенное движение «лесных братьев» к борьбе за независимость в абсолютном большинстве случаев никакого отношения не имеет.
Как много «лесных братьев» участвовало в Холокосте и карательных акциях на территории других стран — эта тема находится фактически под запретом. Лишь изредка просачивается информация типа такой: дядя Вайры Вике–Фрейберги мог участвовать в карательных акциях на территории Белоруссии, поскольку свое ранение получил именно там.
Практически не исследован вопрос о количестве жителей Латвии, включая латышей, которые служили в подразделениях абвера. На территории Латвии в годы войны было несколько разведшкол — в Балдоне, Царникаве, Стренчи и других местах, но их архивы были вывезены немцами. Единственной известной мне книгой на эту тему является книга Леонида Баркова «В дебрях абвера».
Несмотря на крайнюю незначительность того, что было сделано ЛЦС, — это часть истории Латвии. Это единственный пример некоего сопротивления нацизму. С этой точки зрения надо увековечивать память о деятельности ЛЦС, Константине Чаксте и батальоне Рубениса из группы Курелиса. Но и преувеличивать вклад ЛЦС в борьбу с нацизмом нельзя. Его деятельность не представляла серьезной угрозы существованию оккупационного нацистского режима.
Владимир Симиндей, российский историк, дипломат, политолог, главный редактор «Журнала российских и восточноевропейских исторических исследований»:
— ЛЦС — это латышская подпольная организация, созданная в августе 1943-го, с запозданием более чем на два года со времени начала нацистской оккупации и развертывания Холокоста против граждан Латвии еврейской национальности. Ее ядром стали бывшие политики и активисты различных правоцентристских и левоцентристских партий еще доулманисовского периода. В 1943-1944 годах ЛЦС, считая себя эрзац-правительством ЛР, отметился рядом деклараций и меморандумов с призывами к германским оккупационным властям и западным союзникам восстановить независимость Латвии. Надо сказать, что некоторые участники ЛЦС подвергались преследованию со стороны немцев (сажались в концлагеря). Представители ЛЦС неустанно пытались установить контакты с властями и спецслужбами Швеции, Великобритании и США. С осени 1944 г. часть этих контактов с западными разведслужбами находилась «под колпаком у гестапо-Мюллера»: немцы сохраняли некоторые каналы поставки на Запад военно-политической (дез)информации, особенно — преувеличений о «зверствах большевиков» в занятых советскими войсками районах Латвии.
Помимо «клубно-политической», информационно-пропагандистской и разведывательной деятельности, участники ЛЦС внесли свой вклад также в организацию и поддержание каналов нелегальной переправки морем на шведский остров Готланд политических беженцев. «Мотором» этой активности, помимо шведских политиков, были официальные лица США, рассчитывавшие, что смогут таким образом спасти наиболее подверженные риску уничтожения нацистами группы людей – и не в последнюю очередь оставшихся евреев. Однако с этой иллюзией американцам пришлось расстаться: на их деньги, в том числе средства заокеанских еврейских центров, спасалось более семисот человек — почти исключительно латыши, в том числе с весьма сомнительной биографией за 1941-1944 годы.
Сотрудник Управления стратегических служб и глава представительства Совета по делам беженцев США в Стокгольме Ивер Ольсен в донесениях руководству уже во второй половине 1944 года отмечал недостаточную компетентность, управляемость и порядочность латышской агентуры, а также риски просачивания в Швецию по линии контактов с бывшим послом Латвии в Стокгольме Волдемаром Салнайсом, напрямую связанным с ЛЦС, пособников нацистов и соучастников уничтожения евреев. В частности, Ольсен писал: «Бывшему послу Салнайсу пришлось появиться у меня в бюро, и я его строго предупредил, что у него будут отняты все [финансовые] средства и оборудование, если какое-либо из этих подозрений подтвердится и расследование укажет, что он не смог обеспечить контроль, необходимый для предотвращения этих обстоятельств. Я эту тему несколько раз также обсуждал с соответствующими должностными лицами в министерстве иностранных дел и лично просил помощи у полиции и разведслужбы Швеции при проверке этих подозрений»; «Латышская группа могла бы нескольких [евреев] спасти, если бы это только было возможно, так как я постоянно напоминаю Салнайсу о подозрениях относительно его антисемитских настроений, которые мне доводилось несколько раз слышать, и которые он очень решительно отрицает. Тем не менее, до сих пор остается актуальным вопрос о том, насколько велико число латышских должностных лиц, являющихся антисемитами и ответственными за некоторые немыслимые преступления, совершенные против латвийских евреев, и, возможно, отношение подпольных групп Латвии лежало в основе некоторых неудач. Иначе, принимая во внимание факт, что практически ни один еврей не убежал из Латвии в период немецкой оккупации, кажется, есть основание утверждать, что не было возможности спасти евреев с помощью этой операции, или они скрывались и были слишком напуганы, чтобы оказаться в безопасности» (документы Ольсена об этом хранятся в Библиотеке Президента США Ф. Д. Рузвельта).
Известно о единичных случаях попадания евреев в Швецию с оккупированной нацистами территории Латвии, и лишь один из них прямо связан с деятельностью представителей ЛЦС: вентспилский электромеханик Карлис Эрнестс Фришенфельдс в ноябре 1944 года участвовал в переброске морским путем Израиля Михельсона. Другой случай отражает конфликт подходов внутри ЛЦС: связной «центросовета» рыбак Фрицис Хейбергс сообщил в заявлении от 12.12.1944 шведским властям о высказанном ему секретарем «Шведско-латышского комитета помощи» Леоном Силиньшем (правая рука Салнайса, заведовал «конспиративным отделом» ЛЦС в Швеции) упреке за нежданное спасение еврейки, что якобы может иметь «очень неприятные последствия для всего латышского народа, и особенно для бежавших от большевиков в Швецию латвийских эмигрантов». Схожее заявление шведским официальным лицам сделал и участник переброски беженцев из Латвии латышский рыбак Андрейс Спаде.
Этот и ряд других случаев показывают, что антинацистская составляющая в активности ЛЦС носила умозрительный, в лучшем случае — подсобный характер, дозировалась для обеспечения будущей антисоветской деятельности путем установления тесных доверительных контактов со спецслужбами и властями США, Великобритании и Швеции. Вполне вписывается в это объяснение и случай с мятежной «группой генерала Курелиса», контролировавшей около 3000 бойцов, но не горевшей желанием первой вступить в схватку с немцами. В результате связанное с ЛЦС формирование было ликвидировано с минимальными потерями для немцев и существенными – для ЛЦС.